КОНТУРЫ БУДУЩЕЙ ВОЙНЫ

 

Вообще-то мы, русские, делаем большую ошибку, когда думаем, что столь милая американскому сердцу система национальной ПРО будет рассчитана на нас. Американцы не дураки, и прекрасно понимают, что Россия в обозримом будущем воевать против н не будет. Или никогда не будет, если дела в ней будут идти так, как идут сейчас.

А если дело все же дойдет до «горяченького», то и военным, и политикам по обе стороны от Северного полюса вполне очевидно, что никакая противоракетная оборона не защитит от полутора тысяч ядерных боеголовок полностью. А даже десяток современных ядерных зарядов, прорвавшихся через заслоны ПРО – уже неприемлемый риск. По крайней мере, для современных США.

Тогда для чего оно все? Грязный выкормыш американских военно-промышленных корпораций отрабатывает свое жалованье на службе у империалистического ВПК?

Не без того. Ужасающий «козырек» лишних денег, нависший не только над американской, но и над мировой экономикой, необходимо как-то сбить. Вбухать сотню-другую миллиардов долларов в спутники, лазерные пушки, систему связи – пусть даже все понимают, что они могут быть нейтрализованы запуском противником пары миллионов гаек на орбиту – уже экономическая польза. Но есть и чисто военный аспект. Штаты действительно обязаны защититься. Только…

 

…НЕ ОТ РОССИИ

 

А от кого? Не от Северной же Кореи, в самом деле!

Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо заглянуть лет на 30-40 вперед…

…Итак, 30-50-е годы этого века. Наиболее дина­мичный и платежеспособ­ный рынок мира давно переместился в бассейн Тихого океа­на. Сюда переместилось производство из еще хорошо защищенной, но уже неконкурен­тоспособной Европа. Здесь же, в соответствии с запросами производства, находится самый емкий рынок передовых технологий и компьютерных «ноу-хау». Производственно-технологическая «домна» челове­чества переместилась на Тихий океан, по обе стороны которого молодые, энергичные, долго угнетавшиеся нации наконец преодолели «мертвую зону» своих экономик, когда националь­ный продукт тратился прежде всего на внутреннее потреб­ление. Теперь они ищут пути экспансии для избыточ­ных продуктов и избы­точного капитала.

В это же время прежние промышленные нации Европы со все большим трудом обеспечивает приемлемый уровень жизни благодаря научно-технологическому обслуживанию стран Тихоокеанского бассейна да экспорту до­рогостоящих элитарных товаров, потребляе­мых богачами Ближнего и Дальнего Востока.

Соеди­ненные Штаты добира­ют ресурсы из Африки и Латинской Америки, одновре­менно впадая во все боль­шую зависимость от арабов, контролирующих последнюю нефть Ближнего Востока. Япония, пока остающаяся мировой технологической лабораторией, давно утрати­ла прежние экономические позиции в Азии и уповает лишь на стратегическое сот­рудничество с США. Оно необходимо ей для защиты своих коммуникаций, без которых она остается отрезанной от поставок и природных ресурсов, и элементарного продовольствия. Индия, став ядерно-космической державой, распространяет свою экономическую и политическую экспансию на всю Центральную Азию, надломив Пакистан региональной гонкой вооружений. Ближний Восток пребывает в идиотизме перманентной войны и регулярно нервирует Запад скачками цен на нефть. Россия, окончательно уйдя в паразитирование на при­родных запасах, сохраняет еще подобие ядерных сил, чтобы обеспечивать себе приемлемую ренту за экс­плуатацию своих ресурсов иностранными компаниями…

И над всем этим шатким миром нависает громадина полуторамиллиардного Китая...

Уже стали далекими те времена, когда он занимался своими домашними доменками и погоней за воробьями. Про­шли и те годы, когда здесь провозглаша­лась новая экономи­ческая стратегия и создавались свободные экономические зоны. Китай давно уже стал первой экспорт­ной державой с гигантскими золотова­лютными резервами и мощной экономикой, ориентированной на экспорт. И по совокупной хозяйственной мощи он уступает только Соединенным Штатам.

Экономическую силу страну выгодно оттеня­ет трехмиллионная армия. Не только полностью боеготовая, но и с помо­щью собственных армейских фирм зарабатываю­щая себе на содержание, топливо и вы­сокотехнологичные виды оружия. Втянув в себя Гонконг и Тай­вань и подмяв китайскоязычный Син­гапур, Срединная империя преврати­лась и в финансовый центр мира, обес­печивающий человечество дешевыми товарами и давящий конкурентов с по­мощью Гонконгской биржи в лучших традициях Уолл-стрит столетней дав­ности. Прочно окопавшись в Юго-Восточной Азии и на островах Индонезии, Пекин получил контроль над главной морской трассой поставок энергоресурсов па Дальний Восток и, следовательно, над всей тихоокеанской Азией. Кроме того, Ки­тай эксплуатирует нефтяные поля не только на своей территории и окружающем его шельфе, но вок­руг островов Спратли - и с безразличием сильного игнорирует все попытки ос­порить его действия.

Самим фактом своего наличия по другую сторону Тихого океана Китай оспаривает позиции второй мировой супердержавы – США. Тихий океан является ареной пока холодной, но ожесточенной битвы. Соединенные Штаты, судорожно пы­таясь сохранить контроль над Япо­нией, Кореей и Филиппинами, прекрас­но сознают, что на самом деле все здесь уже находится в железной хватке Пеки­на. Более того, китайские корпорации захватывают все более сильные позиции и в экономике самих США — точ­но также, как японцы делали это в 70 — 80-х годах прошлого века. А тут еще не­гласно спонсируемые из Поднебесной негритянские расистские организации и вспыхивающие все чаще восстания черных...

Холодная пока что война между дву­мя конкурирующими сверхдержавами постепенно перерастает в горячую…

 

КАРТИНКА ПЕРЕД АПОКАЛИПСИСОМ

 

Впрочем, так ли это? Как писал один внимательный американский наблюдатель, «я совершенно не знаю, что там происходит, а происходить может всякое. Китай может, например, лет через десять впасть в ничтожество по советскому образцу. И что тогда останется от гипотетического главного конфликта?» 

Прав ли он? С одной стороны – да. Кто мог предсказать в 1981 году, что Советского Союза через десять лет не будет? А кто думал в 1991 году, что к началу нового тысячелетия уже под корешок обрезанная Россия будет не процветать, а с великим трудом подниматься из политического, экономического, социального ничтожества? Кто знает, что может случиться в Китае со сменой руководителя?

Похожую, хоть взятую с другого бока, мысль развивает один из серьезных российских аналитиков: «Оценивать экономическую мощь КНР крайне сложно. Видите ли, большинство экономических показателей свидетельствующих об успешности экономической политики и реформ в Китае строятся на основе собственных данных. А собственные цифры грешат некоторой погрешностью, попросту говоря, - приписками….»

И это верно. То, чем мы оперируем – практически полностью собственные китайские данные. Внешний мир может судить о китайской экономике лишь по его доле – немалой, впрочем, доле – в мировой торговле. А что там на самом деле внутри – мягко говоря, загадка.

Да, но с другой стороны…

Ряд лет Чжунго — Срединная импе­рия — плясала под чужую дуду, но ис­подволь готовила собственную мелодию. Тональность ее, по единодушному мнению тех, кто знаком с Китаем, дос­таточно проста и сводится к природному национализму китайцев, убежденных, что они лучше всех, их страна лучше всех и что каж­дый обязан делать все, чтобы эта луч­шая из стран и дальше оставалась лучшей.

Сегодня чжунго-жэнь — люди Сре­динной империи — как никогда на­стойчиво (ну, за исключением древних эпох типа Хань) движутся к этому идеа­лу. «Как я раньше изготавливал автомо­били и машины, так сегодня я хочу вы­строить новую нацию», — высказал их общую идею Цэян Цзэминь.

Можно назвать это идеей одного амбициозного лидера. Такой в Китае уже был, и «новую нацию» уже создавал. Но Мао Цзедун, отравлен­ный, как Ленин, классовым чутьем, тупо бился лбом о стены, излишне напрягая народ и заводя ненужных врагов. Боль­шие скачки, маленькие домны, переловленные воробьи, а также остров Даман­ский — это оттуда.

А нынешние руководители, продолжая дело Дэн Сяопина, идут другим путем. Бесклассовым, но настолько национально-ки­тайским, что в момент покорили свою страну и свой народ. Правом на часть урожая, пра­вом на торговлю этой частью и правом на получение денег от развивающих экономику государства иностранцев. Разумеется, все было куда сложнее — достаточно сравнить наше кряхтение над никак не созревающим яйцом зарубежных инвестиций и бурное копошение мировых корпораций в Ки­тае, — но смысл стратегии примерно таков.

За период реформ – это считается доказанным - реальные доходы в стране выросли в 5 раз. Производство зерна благодаря переходу к семейному подряду и разрешению продавать сверхплановую продукцию по рыночным ценам возросло вдвое за неполные 10 лет. Внутренние накопления составляют сейчас 4 трлн.юаней, а доля инвестиций в ВВП поднялась с менее 30 до более 40% – Китай в состоянии инвестировать сам в себя. Ежегодные темпы роста колеблются между 7 и 10 процентами.

Может ли эта стратегия – с ее результатами - измениться в одночасье? Особенно, когда вся «руководящая и направляющая» компартия Китая сама по себе не только оценила прелести новых экономических идей, но и сама превратилась, по сути, в нормальный для Китая солидарный правящий класс императорского чиновничества? Сомнительно…

А есть и еще одно важное обстоятельство. Чжунго покорила мир. Так, ерундой, дешевкой — игрушками, тряпишками, электронной мелочевкой. Но товары появились везде — от кон­сервативной Британии до Огненной Земли. Европейская ребятня уже к кон­цу восьмидесятых донимала родите­лей просьбами купить ходящих игру­шечных котят и поросят, Санта-Клаусов и Белоснежек, созданных в стране, куда ворон из Европы и костей не но­сил. В Багдаде и других городах третье­го мира слова: «Да вы что, это же сдела­но в Китае!» - означают еще и ссылку на высокое качество. Социалистический лагерь начинал спонсированные Горбачевым «бархатные революции», обмундиро­вавшись китайские ширпотребом. В обще сложности, 4% внутреннего производства реализуется на внешнем рынке. А в целом доля Китая в мировом внешнеторговом обороте выросла с 1% в начале периода реформ до почти 11%.

Захочет ли Пекин этого лишиться? Его экономическое положение в мире лучше всего иллюстрируется таким примером. Еще в 1997 году американский прези­дент Клинтон считал за удачу, что добился согласия на закупку Пекином пятиде­сяти гражданских самолетов «Бо­инг». Почему – за удачу? Потому, что это позволило ему сократить торго­вый дефицит между США и Китаем. Знаете, насколько? На половину... лишь месячной его вели­чины!

К 2000 году Пекин практически довел внешнеторговый оборот до 400 миллиардов долларов. По оценкам Всемирного банка, к 2020 го­ду Китай станет вторым на планете экспортером после США.

1 июля 1997 года в состав Китая вошел Гон­конг — девятая прежде страна планеты по объему экспорта. После этого Китай стал не только самым многолюдным, но и са­мым «многовалютным» — имеющим наи­большие валютные резервы — государст­вом мира. По разным данным, это от 121,2 до 155 миллиардов долларов, 55 из которых принес Гонконг, — больше, чем валютные резервы мировых лидеров экс­порта — США и ФРГ вместе взятые.

 

ПОЗИЦИИ ПЕРЕД… ВОЙНОЙ?

 

Есть три уровня участия государств в мировой политике. Первый — уровень супердержавы: страна сама определяет свои цели и самостоятельно добивается их выполнения.

Второй уровень — страны средней: она определят уже не цели, а лишь свои приоритеты внутри признанных для себя приемлемыми чужих целей.

И. наконец, третий уровень — когда страна мало что может сама, и потому выбирает такого сильного партнера, в рамках политики которого и устраивает свое существование; расчет строится на том, что держава-патрон даст опреде­ленную защиту державе-клиенту.

Наш уровень, понятно, уже далеко не первый. А коли так, то Ельцин сделал очень полезный ход для государства второго уровня — он избрал из целей первых стран те, которые более всего соответствовали его национальным интересам, и постарался оказаться в союзе с нужной державой. Если для этого пришлось пожертвовать некото­рой толикой речных заводей, то это приемлемая цена.

Но возьмем США. Это, понятно, страна из первого разряда. У американцев ныне первоклассная армия численно­стью почти в полтора миллиона чело­век, которые разбросаны примерно в равных пропорциях по всему миру.

У США первоклассная экономика, ко­торая как раз сейчас находится на подъ­еме. У них первоклассная по эффектив­ности внешняя политика дворовой шпаны — в духе фразы, из-за которой ярился в свое время Марк Твен: «Мы ан­глосаксы, и, если нам что-нибудь нужно, мы идем и берем».

Весь мир морщится, но Босния замиряется, Югославия карается, Ирак блокирует­ся, НАТО расширяется, ООН прислужи­вает, Россия покоряется... Словом, все есть.

Но вот что говорит известный Ген­ри Киссинджер, внесший немало сил в разрушение «советской империи» и до­казавший с тех пор, что разрушал лишь ненавидимую им Рос­сию — без разницы, «советскую» или де­мократическую: «Ни один президент не может базировать свою политику на конфронтации с Китаем до тех пор, по­ка он не предпринял всех усилий по со­хранению сотрудничества с ним».

И то: в Соединенных Штатах очень серьезно развивается дискуссия, как ве­сти себя по отношению к КНР — «отбра­сывать», как Советский Союз времен хо­лодной войны, или все-таки любой це­ной налаживать сотрудничество. Что ж: «Если Китай проснется, потрясется мир», - предсказывал еще Наполеон.

А что Китай? Что бы ни говорилось в Вашингтоне, национальные интересы страны еще в 1987 году были сформули­рованы Пекином в так называемой кон­цепции стратегических границ. Смысл в том, что есть границы географические — договорно-правовые — и стратегические, те, которые «Китай может контролировать военной силой». И вот они могут расширяться по мере роста экономической и военной мощи госу­дарства.

Как, кстати, и делалось в китай­ской истории. Насколько далеко эти ап­петиты зайдут в дальнейшем, сейчас не знают и сами китайцы. Но в любом слу­чае КНР совершает «стратегический по­ворот», суть которого — в серьезном на­ращивании военного потенциала.

Так, по оценкам специалистов, сегодня ядерная промышленность Китая вышла на среднегодовой уровень производства боезарядов порядка 75 единиц. Всего число боеголовок уже превышает уровень, сравнимый с российским - 1200-1500 зарядов.

Основная ударная сила авиации - около 120 самолетов Н-6 («Хун-6»), созданных на основе переданной Советским Союзом в 1959 г. лицензии на производство бомбардировщика Ту-16. В составе фронтовой авиации насчитывается до 500 истребителей-бомбардировщиков Q-5 («Цянь-5»), созданных на базе советского самолета МиГ-17. Он несет авиабомбы, в том числе и ядерные, пушки, неуправляемые ракеты «воздух-земля».

Это все – оружие, довольно устаревшее. Поэтому Китай закупает новейшие боевые самолеты у России - 26 Су-27 (поставлены на вооружение 3-й авиадивизии на базе Вучжу) и приобрел лицензию на производство еще 200 таких самолетов. К 2015 г. на вооружении ВВС Китая должны находиться 200 самолетов Су-27. Для Америки, может, и недостаточно, но для железного кулака под бархатной перчаткой экономического контроля над Азией вполне достаточно…

Что касается ракетного оружия, то сегодня в Китае два основных носителя: «Дунфэн-3» (дальность до 2.800 км) и «Дунфэн-4» (дальность до 4.750 км). Мало кто знает, как обстоит дело сегодня, но несколько лет назад эти ракет с баз в Цзяньшуе, Куньмине, Иду, Тонхуа, Деншахе, Ляньсиване были нацелены на территорию России, Индии и Тайваня. Сегодня «Дунфэн-3» заменяет мобильная двухступенчатая «Дунфэн-21». «Дунфэн-4» развертывали в туннельных и пещерных пусковых установках на базах Да Цайдам, Сяо Цайдам, Делинха, Суньдян, Тондао.

Кроме того, с 1980 года на вооружении Китая находятся межконтинентальные ракеты «Дунфэн-5 «(дальность до 13.000 км). Этого уже достаточно, чтобы достичь территории США. Если те не прикроются национальной системой ПРО…

Всего стратегические ракетные войска Китая имеют на вооружении в настоящее время около 20 (по различным сведениям, от 18 до 26 единиц) межконтинентальных баллистических ракет и до 100 ракет с дальностью действия от 1.800 до 4.750 км.

Этого, конечно, мало. Но…

По сведениям США, Китай планирует ввести в боевой состав ракетных войск к 2002 года до 20 грунтовых мобильных комплексов с твердотопливными ракетами «Дунфэн-31» (до 8.000 км, ядерная боеголовка мощностью до 2,5 Мт; в дальнейшем планируется оснастить ракету 3-4 разделяющимися боеголовками типа MIRV мощностью от 200-300 кт до 1 Мт). К 2010 г. на вооружение должна поступить новая МБР, как полагают, - также мобильная и твердотопливная «Дунфэн-41» с РГЧ ИН и дальностью полета до 12.000 км.
В июле 1999 г. в Китае официально объявлено, что эта страна располагает технологией производства нейтронных боеприпасов.
Есть и подводные лодки. В боевом составе флота стоит один подводный ракетоносец «Дацингюн», получившего в США название «Ся». Ракетоносец входит в состав 9-го подводного флота. На нем размещается 12 моноблочных ракет «Цзюлан-1» («Гигантская волна»). Это первая китайская твердотопливная ракета такого класса. Планы же предусматривают строительство 4-6 субмарин, каждая из которых должна иметь 16 пусковых установок для новых ракет, в будущем, возможно, с РГЧ ИН. Впрочем, аналитики полагают, что китайские специалисты пока не смогли решить всех проблем подводного атомного флота, включая создание надежных реакторов и систем подводного старта ракет. Поэтому подводный ракетоносец остается в ВМС Китая в единственном числе и практически не покидает акваторию прибрежных морей, как и пять ударных атомных подводных лодок типа «Хань».

Общий ядерный арсенал Китая, по оценкам зарубежных специалистов, насчитывает в настоящее время около 400 ядерных боеприпасов, из них около 250 размещаются на стратегических носителях, а свыше 150 боеприпасов являются оружием тактического назначения. Это авиабомбы фронтовой авиации, артиллерийские снаряды и фугасы, а также боеголовки ракет ближнего действия.

В целом Китай поднял обо­ронный бюджет до 13% от националь­ного продукта. В армии создаются час­ти быстрого реагирования — «ударные батальоны», — ориентированные на участие в пограничных конфликтах и локальных войнах. С помощью фран­цузов китайцы планируют построить авианосец, у немцев планируют приоб­рести современные перископы цейссовскиго производства. И все это на фоне самой большой в мире — трехмиллионной — армии.

Еще раз: этого, конечно, мало по сравнению с силами США. А тем более мало будет завтра, когда Штаты мытьем или катаньем – но постараются оснастить себя национальной противоракетной обороной. Так, может быть, Китай – все же не противник будущей Америке?

Да. но на сцене есть еще Россия! Нет, о МБР речи, конечно, не идет. Но, как уже сказано,  по русской лицензии в КНР начинают де­лать истребители-бомбардировщики «Су-27». И тот же устаревший маленький флот оснащается российского производства надводными кораблями и подводными лодками класса «Кило». И Китай приобрел у нас партию ракет класса «воздух-земля». Русское вооружение идет в страну заметным потоком – и ничего Америка поделать с этим не может: Китай не значится среди ее потенциальных противников.

Не значится?..

 

КОНТУРЫ БУДУЩЕЙ ВОЙНЫ

 

«Приветствую президента великой на­ции, которая в наступающем столетии будет вместе с США определять будущее мира и прогресса в мире», — вполне трез­во заявил в свое время вполне трезвый Билл Клинтон.

Знаете, какова цена этому заявле­нию? Вот она.

Американский колумнист Ричард Ривс в солидной «Интернэшнл геральд трибюн» пишет: «Американское столе­тие просто продолжается и продолжает­ся! Мы можем говорить всем нациям, как они должны проводить свою поли­тику. И за исключением тех, кто живет во враждебных государствах, Ливии там и прочих, все остальные племена (это дословно!) делают достаточно точно то, что мы им поручаем».

Историк Рональд Стил: «Кто может бросить нам вызов? У Японии нет при­родных ресурсов, и она нуждается во внешних рынках. Китай — просто де­мографическая катастрофа, готовая к возвращению императора. Индия стоит на грани восстания и анархии. Брази­лия вечно оставалась страной будуще­го. Европа никогда не будет ничем иным, как громадным и бранчливым магазином, Россия — просто гигант­ский фантом».

Обозреватель Чарлз Краутхаммер: «Америка правит миром - слава Богу! Мы в этом столетии выиграли три ми­ровых войны — первую, вторую и «хо­лодную» — и имеем сегодня право потребовать трофеи».

Профессор Колумбийского универ­ситета Дэвид Роткопф: «США не должны стесняться пропагандировать свои ценности: из всех народов в истории мира американцы самые справедливые и са­мые терпимые, их модель — лучшая для будущего».

То есть с какой силой они должны были наступить себе на горло, чтобы хотя бы на словах признать право Китая «определять будущее мира и про­гресса в мире»!

Но, похоже, политическая Америка вполне отдает себе отчет в истинной ценности подобных признаний. Одним из бестселлеров стала книга о будущей войне со Срединной империей. Гарвардский профессор Сэмюэль Хантингтон предостерегает, что грядет будущая «война культур», в кото­рой возникнет гигантский антизапад­ный фронт из исламских стран в союзе с «агрессивным Китаем».

А что Китай?

А то, например, что, по некоторым свидетельствам, в секретном меморан­думе его Академии социальных наук уже анализируется вариант войны с США примерно в 2030 году, причем детально проигрываются различные сце­нарии борьбы за нефть, рынки и господство в Азии.

Рассказывают, что после одной из самых важных в китайско-американских отношениях встречи 1997 года между Цзэном и Биллом ки­тайцы сформулировали свои ощущения так: «Здесь мы не друзей нашли, а буду­щих противников».

Итак, Поднебесная концентрирует в себе экономическую и военную мощь, которая вовсе не показывает тенден­цию к сокращению и которая неизбеж­но будет в следующем веке направлена на освоение ресурсных провинций, су­ществующих и будущих энергопотоков и, соответственно, владеющих ими стран. На этом пути он неизбежно дол­жен столкнуться с другой мощной дер­жавой, которая стремится к тем же це­лям, но контролирует эти области уже сегодня. Даже в сугубо теоретической схеме более или менее «горячая» схват­ка так или иначе обязана случиться — в конце концов даже при полном взаим­ном миролюбии государствам необхо­димо определить свои и чужие права и, соответственно, границы своих амби­ций. А уж в практике нынешней геопо­литики, когда самовлюбленные амери­канцы захлебываются в своей гордости единоличных хозяев планеты, такое столкновение просто запрограммиро­вано. Есть и повод: существует план за­ключения между США и Японией ново­го глобального союза, одним из пунктов соглашения в котором должна быть во­енная защита Тайваня.

Конечно, сегодня силы неравны. Аме­риканцы безраздельно господствуют в индустриях будущего — информацион­ные технологии, компьютеры, воздуш­ный транспорт. Но, во-первых, китайцы своим нынешним чудом доказали, как легко и экономически эффективно они могут перенимать и воспринимать чужие находки и ухватки. А во-вторых, как в прошлом, так и в будущем мире безраз­дельно господствовали и будут господ­ствовать деньги — а за них все можно будет купить. И деньги, кажется, все сильнее липнут к узкой ладошке чжунго-жэнь...

Но какую роль может играть в этом бу­дущем столкновении двух великих постиндустриальных динозавров Россия?

Россия, на первый взгляд, — это и богатая сырьевая провинция, и важный транзитный путь для эпергоресурсов. А потому можно было бы с нема­лой долей вероятности ожидать, что бу­дущие хозяева мира столкнутся именно на территории этой, уже сегодня ставшей второразрядной, страны.

Однако возможно, именно тесные отношения с Китаем и выведут Россию за рамки этого катастрофического сцена­рия. Ибо с Америкой нам не дружить никогда, это ясно — поскольку она сама ни к какой дружбе ни с кем не стремит­ся, а стремится лишь к более или менее явной форме господства. Никогда нам не дружить и с Китаем — но причине нормального ханьского национализма, поощряемого растущей мощью страны.

Но обеспеченное решение пограничного вопроса – помните, договоренность об обмене островов на Амуре? – снимает, по крайней мере, возможную легитимную причину конфликта между нашими странами. Ибо, как ни парадоксально, но Китаю на богатых ресурсами и бедных людьми просторах Сибири де­лать нечего — во всяком случае как ок­купационной державе. Что ему останет­ся? Разрушенные города и предприятия, непокорное озлобленное население, ра­диоактивные поля да плюс его собст­венные города и заводы, лежащие в раз­валинах? Наследники Дэна не идиоты. Они, конечно, будут осваивать Си­бирь — но как «фирмачи», акционеры, совладельцы, инвесторы. А разве это не то же, чего с такой неразделенной стра­стностью мы добиваемся от Запада?

Зато благодаря исключению России из числа потенциальных противников Китая закономерная экономическая и политическая его экспансия направля­ется на юг и восток — туда, где амери­канцы уже сейчас начинают чувствовать жжение под своей хозяйской задницей.

И такое положение вещей означает, что Россия, утратив надлежащую перво­разрядной державе пассионарность и агрессию, становится добротным тылом КНР. Она становится им уже сейчас, про­давая ему высокие военные технологии, оружие и помогая обучать офицеров. Она становится им, приглашая китайцев осваивать месторождения и подавая им газовую трубу для транзита и пользова­ния. Она становится им, развивая при­граничную торговлю и прочие друже­любности.

А как насчет равноправия?

Вообще-то право дается силой. По край­ней мере в международных отношениях, несмотря ни на какие ООНы и их декла­рации. Но здесь у нас с китайцами есть одно преимущество перед другими – мы все еще уважаем друг друга.. Несмотря на нынешние трудности в России, китайцы относятся к нам согласно своей пословице: «Верблюд, подыхающий с голоду, все равно больше лошади». Наверное, поэтому 57,4% опрошенных Китайским институтом общественного мнения «чжунго-жэней» все еще причисляет Россию к сверхдержавам. Правда – еще одна интересная иллюстрация китайского понимания «окружающей среды» - ей отводят место после США, себя самих и Японии. Что ж, и это неплохо.

Словом, нас можно уже не бояться. Но на нас и не стоит нападать.

И потому мы впервые в истории получаем возможность не стать территорией, на которой и за счет которой выясняют свои отношения совершенно посторон­ние враги. Америка, как она считает, вы­играла вторую мировую войну, пока русские отсиживались в окопах Сталин­града и подвалах Берлина. Что ж, пусть она выиграет третью, когда русские бу­дут сидеть дома.

Или, если угодно, на горе, наблюдая, как в долине дерутся два тигра...

 

Александр ПЕРЕСВЕТ

 

Приложение

Ядерные вооружения Китая

 

Источник: «Ядерная безопасность». Бюллетень для журналистов, пишущих на ядерные темы