Александр ПЕРЕСВЕТ
ХРОНОЛОГИЯ НАЧАЛЬНОЙ
РУССКОЙ ИСТОРИИ
Рюрик
«Се начнем повесть сию» - о начале русской истории.
Вот только как? Противоречий в датах и событиях столько, что весь ученый мир уже несколько веков бьется в неудачных попытках разрешить их. Множество гипотез, теорий, остроумных реконструкций – но по какому-то молчаливому соглашению все признают лишь некую «физкультурную» ценность своих изысканий – главное не победа, а участие. И в ход вновь идут все те же летописные:
862 год – призвание варягов во главе с Рюриком,
882 – вокняжение «родича» Рюрика Олега в Киеве,
912 – вокняжение пожилого по тем временам, как минимум 35-летнего сына Рюрика Игоря,
945 – гибель Игоря, в 68 лет бойко бегавшего за данью и оставившего малолетнего единственного сына Святослава –
и так далее.
И мы не можем вырваться из этой схемы, навязанной нам летописцем, писавшим о двухвековой для него старине, да к тому же связанного интересами церкви, своего митрополита и своего князя…
Почему? Да потому, что фактического материала мало. Первых русских князей вплоть до Игоря не знают иностранные исторические источники, и остается только проводить любопытные, но не бесспорные аналогии, скажем, между Рюриком Русским и Рюриком Ютландским, «язвой христианства». Первых русских князей, естественно, невозможно идентифицировать археологически. И вообще начальные русские события носят крайне фрагментарный, а подчас и баснословный характер.
Иными словами, величественное здание истории России не имеет фундамента!
И дело даже не в том, что начальные эпохи почти всех древних государств носят легендарный характер. Дело в том, что у нас и легенды-то противоречивы! У нас одно и то же событие может тремя-пятью разными годами датироваться! У нас даже о национальной принадлежности первых правителей четкого понятия нет, а если вдуматься – то и о национальной принадлежности русского народа вообще…
Что ж: «почему» - ясно, «кто виноват» - тоже. Во всей своей нетленной красе встает третий национальный русский вопрос.
А делать ничего не остается, кроме как попытаться привязать легенды и басни летописей к неким относительно твердым ориентирам. К датам природных явлений, к надежно зафиксированным событиям, к базовым законам существования человеческого общества. То есть собрать все, «нанизать» на ствол времени, отметить закономерности, отбросить невероятности… Возможно, мы и не докажем, что конкретный Рюрик действительно женился на конкретной Ефанде и родил сына Игоря, - но хоть приблизимся к пониманию, когда и почему эти люди что-то делали…
Вот только – «ствол» времени. Уж слишком много их, стволов. Прямо куст какой-то… Даже если удается свести в одной книге все по возможности сведения - как их расположить по шкале времени? Сложно не только потому, что, как уже было многажды отмечено, источники путаются, искажают, подчас откровенно и целенаправленной врут, а позднейшие переписчики тех же летописей вносили в этот хаос собственные ошибки или умышленные корректировки. Но ведь даже календари менялись!
Скажем, в каком году было 12 марта 1000 года? Нелепый вопрос - ведь написано: 1000-го! Но вспомним: это лишь сегодня новый год приходит 1 января. До этого господствовали отсчеты и от 1 марта, и от 1 сентября. Да плюс - в разных странах были разные календари. Скажем, на Руси в основном употреблялся «мартовский» счет, а в соседней Византии – «сентябрьский». А в 15-ом веке в русском календаре тоже победил «сентябрь» - а монахи продолжали переписывать летописи - и датировка одних и тех же событий оказалась запутанной насмерть.
Усугубляет картину еще и тот факт, что «летописи сплошь и рядом отклоняются в обе стороны от этой условной границы - иногда вплоть до января и начала мая». По той простой причине, что, как доказывал хронолог начала 20-го века Николай Васильевич Степанов, на Руси использовался не солнечный, а лунный календарь, и от этого начало года не было четко фиксированным, а зависело от появления фенологических признаков весны в данной местности. И потому могло произойти и намного раньше, и намного позже «нормы»! «Первоначально счет вели от весенних новолуний, однако в летописях преобладает счет несколько иной - от воскресений, предшествующих первому весеннему полнолунию, что вероятнее всего, связано с попытками христианской церкви бороться с языческими празднествами, разыгрывавшимися в момент новолуний», - дополняет современный русский историк Александр Журавель.
Так что 1000-й год мог оказаться и 999-м и 1001-м. А то и вовсе...
Что значит - "а то и вовсе"? Это значит, что картина еще сложнее изображенной выше.
Дело в том, что летоисчисление на Руси до петровской реформы велось от «сотворения мира». Вопрос о том, когда это произошло, в древности оживленно обсуждался, в результате чего было выработано довольно много различных точек отсчета, из которых на Руси в IX - XIII вв. использовались следующие (для упрощения Александр Журавель дает наименования их в зависимости от числа единиц, которые нужно отнять для пересчета на современное летоисчисление):
- «нулевой», «антиохийский» или «александрийский» (-5500);
- «троичный», Секста Юлия Африканца (-5503);
- «пятиричный», «старовизантийский» (-5505);
- «восьмиричный», «константинопольский» (-5508);
- «девятиричный», ультрамартовский (-5509);
- «десятиричный» (-5510), имеющий своего «ультрамартовского» двойника (-5511).
В общем, в одной и той же летописи могут «сосуществовать» несколько разных систем датировки. Ведь заполнялась она и переписывалась разными авторами, каждый из которых сводил в создаваемую им книгу труды своих предшественников и при этом чаще всего оставлял в неизменном виде хронологическую сетку событий. Скажем, из 250 лет, охваченных «Повестью временных лет», примерно сотня остается не заполненной событиями, еще сотня лет имеет «мартовские» и «ультрамартовские» разночтения и остальные даются по иным календарным стилям.
В результате по истечении столетий, с одной стороны, накопились многочисленные ошибки механического характера (путаница чисел, смешение июня и июля и т.п.), а с другой стороны, оказались соединенными в рамках одной летописной статьи разные календарные стили, что крайне затрудняет восстановление подлинной последовательности событий.
Но к чему так много места уделяется этим календарным путаницам? А к тому, что А.Журавель проделал гигантскую работу и попытался исправить хронологическую путаницу в летописях путем перекрестного сопоставления разных календарей и источников, а также привлечения сообщений об астрономических явлениях свести хронологию русских летописей к одной системе.
Автору же данной работы оставалось только дополнить ее данными добавочных исторических источников, археологии, в какой-то степени – этнографии и филологии, а также – при всей ее отрывочности - исторической экологии. Кроме того, в сложившуюся хронологическую сетку, включающую период с 1 по 1000 годы, были включены и оригинальные исторические интерпретации ученых, чьи знания и логика казались достаточно адекватными при их реконструкции событий и обстоятельств. При этом допускалось, что часть – может быть, даже и заметная, подобного рода интерпретаций, а также сведений из источников может оказаться не слишком-то доказанной. Но и такое явление было как бы «запланировано». Ведь основной целью настоящего исследования является не установление «истинной» хронологии – едва ли это вообще возможно, - а выявление неких связанных с событиями исторических тенденций, которые и могли бы помочь нам хотя бы вчерне разобраться в начальной русской истории.
И вот что получилось – в применении к Рюрику.
***
Легенда о призвании Рюрика содержится в РУССКОЙ летописи. Не в СЛАВЯНСКОЙ, не в СКАНДИНАВСКОЙ. Кто знает - может быть, славяне имели свое особое мнение по поводу «призвания варягов». Сохранились же смутные свидетельства, что некий Вадим Храбрый поднимал против Рюрика восстание, а многие мужи новгородские «избежаша» от варяга в Киев. Но славянской версии событий мы не знаем. Как и скандинавской. Знаем только русскую.
Что и понятно. Потому что Русь – государство, созданное русскими. Русскими, как продуктом постепенного слияния славян и шведов. Впридачу с эстонцами, венграми, финнами и литовским племенем голядь. Если выразиться наукообразно, то русский этногенез проходил путем абсорбции инфильтрующихся скандинавских и славянских элементов в автохтонном населении с постоянной динамикой нарастания содержания абсорбента в этническом составе последнего.
Каковой процесс, между прочим, идеально описывается самыми стандартными формулами высшей математики.
Так что спор, разъедающий российскую историческую науку вот уже скоро триста лет, бессмыслен. Рюрик - такой же предок русских, как и какой-нибудь Гостомысл. И противопоставлять их - все равно, что спрашивать, кто был главнее в половом акте, после которого родился ребенок.
Отсюда и государственная культура Руси – выражающая интересы нации, возникшей путем слияния и синтеза нескольких племен и народностей, но в политической традиции заявившей о себе, как о наследнице русов, возглавивших государство на славян-финско-балтийской земле.
Отсюда и государственная летопись Руси – наложившая датировку начала регулярного государственного правления на прибытие Рюрика в Ладогу. Но при этом она достаточно вольно обращается и с предысторией этого события, и с его мотивами, и с датировкой событий – либо не зная фактов, либо тенденциозно интерпретируя их. Поэтому возникает интерес реконструировать то, что не вошло, либо было искажено летописью.
Собственно до-рюриковскую предысторию Руси сколько-нибудь достоверно датировать не представляется возможным. О ней уцелели лишь предания, в свою очередь, пересказанные В.Н. Татищевым по какой-то не дошедшей до нас летописи.
Согласно им, некий князь Славен со своим родом отправляется из Фракии "к полуносчи" и создает "град великий", названный Славенском. По устроении Великого града князь Славен умирает, и после него землей этой управляют его сыновья и внуки много сот лет. Один из его потомков князь Вандал, владея словенами, покоряет многие окрестные народы "на вскрый моря". Вандал передает завоеванные земли трем сыновьям Избору, Владимиру, Столпосвяту и строит для них "по единому граду". После смерти Вандала Великим градом управляет Избор. После смерти его и Столпосвята власть переходит к Владимиру. После него сменяется еще 8 поколений. Представитель девятого колена Буривой ведет тяжелую войну с варягами, захватывает "всю Бярмию до Кумени", но затем терпит поражение и спасается в граде Бярмы, "иже на острове сый крепце устроенный". Варяги тем временем захватывают Великий град и возлагают тяжкую дань на словен, русь и чудь. Словене шлют к Буривою и просят дать им на княжение сына Гостомысла. Гостомысл изгоняет варягов, строит на море в честь старшего сына град Выбор, заключает с варягами мир. Войны и болезни уносят в могилу четырех сыновей Гостомысла, и тот на старости лет, боясь пресечения рода, обращается к волхвам в Земиголу (Земгалию) пока, наконец, ему не снится сон, согласно которому от средней его дочери Умилы произойдет новый княжеский род. Князь Гостомысл вскоре умирает, и вскоре в земле словен появляется русский князь Рюрик, оказывающийся в этой традиции внуком Гостомысла (Татищев В.Н. История Российская. Т.I. М.;Л., 1962. С. 107-119).
Анализ этого сказания не входит в задачи данной работы, но можно отметить естественность подобного рода «народной историографии» для многих этносов. Отметим также, что породненность ладожских славян с западными балтийскими (ободритами, в частности), а тех, в свою очередь, - с теми славянами, что действительно вышли на Дунай и отвоевали у византийцев Фракию, вполне доказывается археологически. Правда, датируется временем 5-7 веков.
Ряд археологических данных и сведений из западных источников позволяет нам добавить к этой легенде более надежные сведения по предыстории Руси. Постараемся свести их в некую временную шкалу, группируя идентичные или похожие известия рядом друг с другом, хоть бы они и расходились в чисто годовой привязке (как ясно из начала работы, она далеко не безусловна).
830-е Ладога
сгорает в результате чьего-то нападения - похоже,
шведов.
840-е Все
десятилетие до 850 г. связано прежде всего с
активизацией усилий скандинавов
в поисках выхода и
закрепления на Волжском пути. Через Ладогу все более
стабильно поступает поток дирхемов в страны Балтии и
Скандинавию. Трансбалтийские связи документированы в
славянском мире кладом из Ральсвика на Рюгене (842 г.); в
Ладоге нарастает концентрация скандинавских вещей;
северные импорты на Сарском городище, а возможно, первые
погребения в Тимеревском могильнике
свидетельствуют о
распространении контроля Верхней Руси на северо-восточную
часть
Волго-Окского междуречья.
Таким образом, достаточно легко восстанавливается причинно-следственная связь событий. В 830-840 годах скандинавы, археологически связываемые со шведами, захватывают Ладогу и организуют на ее базе ряд экспедиций на Волгу с целью дотянуться до источников арабского серебра. Эти экспедиции оказываются успешными.
При этом очевидны военно-стратегические трудности, которые необходимо было преодолеть скандинавам, чтобы пройти путь до, как минимум, прикаспийских арабов (или хазар, если дирхемы им приносили контакты с Хазарией). Это преодоление:
- запиравших вход в славянское пространство крепостей Ладоги и Любши;
- волховских порогов;
- волоков и поиск речных путей через финские и славянские земли;
- Волжской Булгарии;
- Хазарии и контролируемой ею волжской дельты.
Совершенно понятно, что без создания постоянных опорных пунктов такого пути не одолеешь. И они создаются – в Ладоге, у Ильменя, в Гнездове, в Тимиреве и др.
С этим связан, однако, и политико-экономический аспект. Оставлять на всем пути за собой выжженное пространство у варягов не было ни сил, ни смысла. В то же время торговать с хазарами и арабами в обмен на серебро они могли, в основном, двумя экспортами – пушниной и рабами. Нетрудно заметить, что добывание этих товаров на славяно-финских пространствах требует прямо противоположных действий – мирного обмена против военного захвата. Совмещать два ремесла было явно непросто.
Известно, как скандинавы осуществляли второй вид деятельности. Это так называемый вик – уход в пиратский рейд с совершенно очевидными целями грабежа. Если принять за гипотезу, что другим словом со столь же неясной этимологией – русь – обозначались не пиратские, а торговые экспедиции, то переформулировать сложившуюся ситуацию можно так: не имевший шанса на добычу в славяно-финских лесах «викинг» неизбежно должен был уступить путь «русингу». Который, конечно, также в ходе своей «руси» постреливал глазами на предмет, где что у кого плохо лежит и кого можно безнаказанно ограбить и продать в рабство, - но все же по преимуществу вел торговый образ жизни. Каковой с неизбежностью приводил его к необходимости устраивать по пути фактории – в качестве баз отдыха, складов товара и места обмена и торговли. Типичная такая фактория – та же Ладога начала своего существования: площадь до 0,7 га, не более десятка домов, не более сотни жителей. Правда, рядом существовала крепость Любша…
Из непримиримого противоречия, связанного с необходимостью совмещать в «Славянии» викинг и русинг, был только один выход: вполне по-рэкетирски облагать население данью под угрозой беспредельного насилия. Но для этого было необходимо постоянное военно-политическое присутствие в этих землях. Каковое скандинавы и организовывали в 830-850-х годах на базе собственных баз-факторий.
852
Какие-то датчане переплыли Балтийское море и
Начало 850-х
гг в земле славян (in jinibus
Slavorum).Это записано в
Житии Св.Анскария и может быть связано с
захватом
Ладоги.
Варяги
из заморья захватывают г. Ладогу,
подчиняют
словен, русь, кривичей, чудь, мерю и
весь, облагая их тяжелой данью. В это же
примерно
время хазары подчиняют полян, северян,
вятичей и
берут с них дань по серебряной монете и
беле с дыма.
В Ладоге отмечается
уничтожение пожаром
строительного горизонта этих лет.
Одновременно отмечается
натиск шведского
(Уппсала) конунга
Эйрика Анундсона на Восток, в
ходе которого «он покорил Финнланд
и
Кирьяллаанд, Эстланд и Курланд, и
другие
восточные земли».
Варяги из заморья. Значит, были еще и свои, не заморские варяги? Слово “варяг” писалось с юсом и, стало быть, произносилось как “варенг”. Такое слово встречается и у греческих писателей и служит совершенно определенным понятием - у греков под именем Bapayjoi (варанги) разумелись наемные дружины северных людей, норманнов, служивших в Византии. С тем же значением северных дружин встречается слово Waeringer (варанги) и в скандинавских сагах; арабские писатели также знают варангов как норманнов. Следовательно “варанги” представляют собою нечто вполне определенное - дружину норманнского происхождения.
В этом смысле – особенно в смысле некоего логического противопоставления «варягов из заморья» каким-то другим, явно более знакомым, то есть местным, - очень перспективным представляется такое объяснение феномена «русь-варяги-славяне».
Закрепившиеся на славянском пространстве скандинавы четко идентифицировались местным населением как варяги («скандинавские воины»), находящиеся здесь с торгово-обменными («русскими») целями и потому тоже считавшиеся местными (хотя, конечно, контингент этих «факторий» был сменяем). Отсюда, вероятно, происходит летописное «варяги-русь».
С другой стороны, существовали варяги «заморские», приходящие с набегами. Они, естественно, воспринимались чужаками. И именно потому мы четко улавливаем в начальных летописях очевидное противопоставление: варягов – руси, руси – славянам и славян – вновь варягам. Особенно во времена Олега, когда русы и славяне еще только начали сплавляться в русских.
Очевидно, что кто-то из этих «залетных» варягов сумел (в союзе ли с «местными» варягами, при их ли нейтралитете или при их сопротивлении) захватить власть в Ладоге и обложить местное метисное пра-«русское» население некой данью.
Это могло стать отголоском тогдашней датско-шведской войны, когда датчане захватили в 850 году Бирку. Это могло быть одним из эпизодов этой войны на ее далеком северном фланге. Это, наконец, могло быть самостоятельным предприятием шведских ярлов, желавших отнять контроль над восточным серебряным путем у тех, кто его захватил раньше.
В «Хеймскрингле» говорится о народном собрании 1018 года в Уппсале; где некий Торгнир сказал: «Торгнир, мой дед по отцу, помнил Эйрика Эмундарсона, конунга Уппсалы, и говорил о нем, что пока он мог, он каждое лето предпринимал поход из своей страны и ходил в различные страны и покорил Финланд и Кирьялаланд, Эйстланд и Курланд и много земель в Аустрленд». [Джаксон Т.Н.] Возможно, это тот ярл Эйрик, который «ходил с боевым щитом повсюду в Гардарике», так как следующим относительно известным Эйриком был только Эйрик Победоносный (ум.994).
Здесь мы опять можем согласиться с деталью новгородских легенд, приведенных в Иоакимовской летописи: ”Буривой, имея тяжку войну с варязи, множицею побеждаша их и овлада всю Бярмию до Кумени. Последи при оной реце побежден бысть: вся свои вои погуби, едва сам спасеся, иде во град Бярмы, иже на острове сый крепце устроенный, иде же князи подвластные пребываху, и тамио, пребывая, умре. Варяги же, абие пришедше град Великий (то есть, в Ладогу?) и протчие обладаша и дань тяжку возложиша на словяны, русь и чудь. Людие же терпяху тугу велику от варяг, пославше к Буривою, испросиша у него сына Гостомысла, да княжит в Велице граде. И егда Гостомысл приа власть, абие варяги бывшия овы изби, овы изгна, и дань варягом отрече, и, шед на ня, победи...” [Татищев... С. 115.]
Тут мы подходим, собственно, к писаной русской истории.
859 Варяги взимали дань со славян
Словене во главе с Гостомыслом (?) изгоняют варягов за море.
860 В Ладоге раскопан горизонт Е2, датирующийся
примерно 860
годом, со следами большого пожара.
860-е Пожар Ладоги археологически идентифицируемый с
гражданской войной. Гибель Любшинской крепости, где
остались не скандинавские наконечники стрел. Но, возможно,
местные брали ее у скандинавов. В Ладоге появляется
небольшая группа постоянно проживающего скандинавского
населения. Появляются укрепления.
865
Фиксируется слой большого пожара в Ладоге.
К этому времени относится и гибель Любшанской крепости.
Итак, совпадения одних и тех же событий по разным источникам и по данным археологии. Это сильно повышает вероятность самой по себе исторической канвы того рассказа, что приведен в ПВЛ. И даже даты находятся в достаточно кучном состоянии. Рубеж 850-860 годов становится временем очередной войны вокруг Ладоги. Судя по слабо представленным скандинавским воинским следам, это как раз и может свидетельствовать об «изгнании» варягов в ходе некой «революции».
Какая причина ее вызвала, мы, вероятно, никогда не узнаем. Возможно, сущая мелочь – кто-то обидел девчонку, или на базаре не сошлись люди в цене. Марксизм с его поистине энгельсовской способностью объявить любое историческое событие проявлением диалектической закономерности тут вряд ли поможет, как и модное впоследствии объяснение всего и вся через движение народных масс. Мы можем только констатировать: да, в Ладоге и возле была серьезная война, ибо даже в те времена города (к тому же крупнейшие на Балтике торгово-транзитные центры) сгорали не при каждом вооруженном конфликте.
Однако сам факт такого крупного несчастья (закономерного, раз он принял такие масштабы, пусть даже из-за драки на базаре) дает нам возможность провести некую беглую реконструкцию условий, приведших к войне.
Вероятно, даже оценочно трудно сказать, сколько тогда проживало людей в Ладоге и окрестностях. Однако понятно, что варяжский ее гарнизон не мог составлять численность, меньшую той, что необходима для возможной нейтрализации экипажа одного «залетного» драккара, – то есть только военный гарнизон должен был достигать сотни человек. Примерно столько же должен был составлять полицейский гарнизон.
При этом не будет, вероятно, большой дерзостью представить, что пресловутое взимание дани варягами происходило в одной из форм позднейшего «полюдья». Было ли оно изобретением русов, как можно полагать из контекста книги Константина Багрянородного, или же изобретением славянской верхушки, - не принципиально. Важно, что это – наиболее эффективная форма государственного управления во времена ограниченных средств передвижения и контроля за территорией. Следовательно, необходим был еще и «продотряд» численностью не менее 50, а то и 100 человек, чтобы гарантированно обеспечить превосходство в силах над любым «полком» местного племени, буде оно заартачится платить дань. Итого – до 300 человек «силовиков». Если предположить, что никого в городе больше нет, кроме них и членов их семей, то и в этом случае мы насчитаем до 1.500 человек (жена, да не одна, трое-четверо детей) Кроме того, даже в условиях военно-родовой демократии они «привязывали» к себе до 1-2 человек каждый, в той или иной мере участвовавших в обеспечении и обслуге воинства (оружейники, плотники, повара, снабженцы, слуги и пр.). А эти, в свою очередь, тоже привязывают к себе по 4-5 человек семейных. И таким образом, мы видим, что только с гарнизоном связано до 3-5 тысяч человек населения. Если предположить, что прочего населения хотя бы столько же, то в той же Ладоге должно было проживать не менее 10 тысяч человек.
Чтобы сорвать с места и понести вразнос такую махину, необходима была не менее боеспособная, чем гарнизон, вооруженная сила, массовая организация для ее поддержки и содержания, мощная политическая сила, руководящая процессом и мощная идеология, на которую эта сила опирается. Второй вариант – дворцовый заговор и переворот – но от этого редко сгорают целые города.
Следовательно, мы видим, что в исполнителями антиваряжской «революции» стояли либо очень мощные вооруженные силы, либо взбунтовавшиеся массы населения. В Ладоге произошло что-то похожее на восстание «Ника» в Византии 6 века. Только это восстание имело успех.
Что же было дальше?
864 Клад под Новгородом
Голод в
Болгарии и на Киевской земле.
844 Кончина Гостомысла по сообщению Ксантиннских
анналов. При
этом
сообщается о его смерти и последовавшем затем периоде
смут и
междоусобиц у прибалтийских славян
865 Смерть в Ладоге Гостомысла, не оставившего после
себя
наследников.
В Словенской земле начинается усобица.
865 На Руси продолжается голодный мор.
Здесь мы снова видим ряд сообщений из различной надежности источников, совмещающиеся друг с другом.
Клады зарываются, понятно, не в лучшие времена. Но этот клад ничего бы не значил, если бы сообщения об усобице.
Две даты смерти Гостомысла заставляют задуматься. К сожалению, сам Гостомысл – лицо, проявившееся лишь в «апокрифичном» списке Татищева. Однако в последнее время Татищеву нехотя верит даже «академическая» наука, и у меня также нет основания сомневаться в его реальности. Принципиально другое: у революции должен был быть вождь, а как его звали, не столь значимо. Как и то, что он умер и тем якобы «развязал» гражданскую войну.
Здесь переставлены причины и следствия. Каждая революция влечет за собой передел власти в высших ее эшелонах. То есть у одних отбирают, а другим дают. И «Гостомысл», как возможный вождь восстания, мог сделать тут только две вещи – либо в конечном итоге овладеть этим процессом и стать во главе надежно укрепленной собственной власти – либо рухнуть под колеса борьбы, уступив власть другому.
В любом случае против Гостомысла говорили по меньшей мере два обстоятельства - разрушенный город и очевидно нарушенная торговля с варягами. Возможно, свою лепту вносил и голод, но этот учет этого фактора крайне зависим от датировки, и о нем разговор впереди.
Что касается немецкого сообщения о смерти Гостомысла, то оно совершенно очевидно связано не с Ладогой, до которой немецкому хронисту не должно было быть никакого дела – в отличие от социальных событий у себя под боком, у славян полабских. Потому можно с достаточно долей вероятности предположить, что либо речь идет о разных Гостомыслах, либо наш, «отечественный» потому и появился в наших источниках, что их авторы каким-то образом привязали западнославянские волнения к нашим. Так или не так, но в любом случае «немецкий» Гостомысл не имел отношения к истории призвания варягов из русских летописей, и, значит, либо не существовал «наш», либо речь идет о двух людях с одинаковыми именами.
А дальше и происходит знаменитый призыв варягов. Только сначала…
862 В
Словенской земле собираются старейшины от словен,
866 кривичей,
веси и решают для прекращения усобицы призвать к
себе
князя со стороны – «или от нас, или от Казар, или от
Полян,
или от Дунайчев, или от Варяг». В итоге словенское
посольство отправляется именно к варягам.
867 Гражданская
война и призвание князей по Никоновской
летописи.
Собственно, такое совещание и такой призыв легко можно себе представить. В условиях голода и разрухи, да к тому же наверняка еще продолжающейся войны с варягами (тем более что согласно особенностям наших национальных погромов в «революции» наверняка досталось и «своим» варягам-руси) очевидное действие любого хозяйствующего субъекта – придержать материальные ценности, либо для себя, либо для спекуляции. Ответное действие неимущего субъекта – отнять эти материальные ценности. Когда, условно говоря, «боярам» начали головы резать и амбары грабить, они не могли не обратиться за охраной и обороной к любой внятной вооруженной полицейской силе.
При этом невозможно поспорить и с той частью нашей летописи, которая указывает на межнациональные столкновения. Это нам, сегодняшним, также хорошо известно – как при первых же материальных трудностях в условиях отсутствия твердой власти тут же начинается сепаратизм. При этом имущим все равно приходится туго в каждом из этих сепаратных образований. Хотя бы по той причине, что сепаратистские лидеры тоже хотят жить богато и потому стремятся отнять долю у старых «олигархов».
Не исключено, что Ладога пыталась вооруженной силой образумить «бывшие республики СССР» (взялся же откуда-то военный вождь Вадим Храбрый), но провальность таких попыток была очевидной. Варяги запирали им путь на Балтику, кривичи – на юг, меря – на Волгу, к возможно, не затронутым войной (и голодом) местам. Это более чем логичная реконструкция, ибо позднее Суздаль не раз держал Новгород за горло закрытием «низового» подвоза.
Так что для «старейшин» - или для управляемого ими веча – единственно логичным шагом было послать за внешней полицейской силой. Возможно, старейшины при этом никакой политической власти ей отдавать и не собирались, но не просчитали, что «у кого винтовка – у того и власть».
Интересный вопрос – кого звать на исполнение этих функций? Ведь бучу надо было подавлять вооруженной рукой – то есть иметь право убивать, карать, сажать. Ответ, мне кажется, лежит на поверхности. Этой силой не может быть своя – но и не может быть совершенно чужая. Сила должна быть знакомой, потому как никому не интересно было пригласить наводить порядок «патологоанатома» Рагнара Волосатые Штаны с его сынками.
Этой силой могли быть только старые, свои, родные варяги-русы. Ну, ограбят, ну, девке подол задерут, какую-нибудь чудь белоглазую в рабство продадут, но потом - «снова тихие, снова скромные»… Знай себе будут «русить» к хазарам-арабам за серебром – так оно ведь и нам чего-нито достанется…
Вот их и позвали.
856
Прибытие Рюрика в Ладогу по подсчетам Вернадского
862
Варяги захватывают Новгород. Рюрик у власти
Поступает вторая волна восточного серебра
в Бирку.
Возможно,
следствие успешного захвата варягами
Руси.
Не ранее 864
Рюрик утверждается в Ладоге в качестве призванного
князя (Лебедев)
867
На Ладогу приходят варяги Рюрик, Трувор и
Синеус,
приведя с собою
“дружину многу”, и “начаша воевати
всюды”. Словенский князь Вадим при помощи дружины
Рюрика добивается
победы над соседними племенами.
870
Прибытие Рюрика в Новгород по Никоновской летописи.
И вновь – мы пока не анализируем, какая дата самая правильная. Отбрасываем лишь не очень обоснованную – 854 год, связанную лишь с тем, что к тому времени у Рюрика Ютландского окончательно отбирают Фрисландию, и ему ничего не остается, как идти к Ладоге. Не факт, что Ютландский и наш Рюрик – одно лицо, а уж временная привязка здесь и вовсе «не играет».
Единственное, что нас здесь связывает – то, что, судя по археологии, поступление второй волны серебра в Бирку начинается с 862 года (хотя, может, и позже). По крайней мере, через воюющую Русь надежного транзита варяги наладить не смогли бы, значит, к тому времени они должны были уже вернуть себе контроль над Ладогой. Тут, правда, тоже есть временной нюанс: устойчивым и равномерным поступление восточного серебра в Скандинавию становится лишь с начала 870-х годов. То есть тоже все не так просто.
Что дальше?
864 Рюрик начинает править один, раздавая своим мужам
в
управление различные города. При этом Ростов, Белоозеро и
Муром он
передает своему сыну Полате.
870 С начала 870-х гг. поступление серебра из
Восточной Европы в
Скандинавию было устойчивым и равномерным.
872 После смерти отца Рюрик “обладает” варягами и
берет с них
дань.
873 Рюрик шлет своего воеводу Валета в Карелию,
который “повоева
Корелу и
дань на них возложи”.
Это – быт князя.
872 Рюрик
женится на дочери урманского (норвежского) князя
Ефанде,
которая получает в вено “град с Ижарою”.
874 Рюрик вступает в брак с представительницей одного
из местных
знатных
родов (Ефандой), чтобы закрепить свое положение на
Руси.
Рюрик
основывает на р. Волхов Новгород (нынешнее “Рюриково
городище”) и поселяется там. От Ефанды, любимой жены
Рюрика,
рождается Игорь. О прочих детях Рюрика, имеющего
несколько жен, ничего не известно (кроме единожды
упомянутого Полаты).
Повторимся: нам пока не интересны очевидные противоречия источников. Можно лишь сказать, что имя Ефанда норвежцам неизвестно, и в своих генеалогических реконструкциях они величают жену Рюрика Эдвиндой. Впрочем, кроме этого, никаких подробностей о ней не знают и они, так что можно предположить, что пользуются тем же Татищевым.
Но тут на Рюрика нападают:
868 Русы во
главе с Аскольдом совершают набег на Полоцк: “много
зла
сотвориша”.
873 Аскольд
и Дир пошли воевать на Полоцк и иного зла сотворили
(Никон).
Почему отдельные исследователи так смело переиначивают Никоновскую летопись, нас опять-таки не интересует – в слишком глубокие дебри доказательств пришлось бы лезть. Согласимся, что обе даты имеют право на существование.
Зато интересно, отчего это Аскольд (Дир) напал на Полоцк. Военно-стратегические задачи обеих сторон конфликта представляются следующими.
Полоцк запирает Западную Двину и тем самым киевско-византийский транзит на Балтику. В принципе, в условиях тогдашнего даже княжеского натурального хозяйства сами по себе транзиты едва ли имели слишком большое значение, но возможностью взимать дань Рюрик не мог не воспользоваться. Со своей стороны, вновь установив выход к Хазарии и арабам, он не мог не хотеть заполучить выход и на Византию – тем более, что совсем недавно киевские русы сказочно обогатились на войне с Миклагардом.
Так что все достаточные и необходимые условия для войны были. То, что Рюрик за 20 (летописных) лет не взял Киева, не означает, что он его не хотел взять. Но на пути стоял, как минимум, Смоленск – в те времена, возможно, союзный Киеву. (Что было бы естественно: Гнездово так же страдало от неразберихи в Ладоге, как и прочие русы, и по необходимости должно было освоить обходные пути для походов за добычей и для ее вывоза. Так что Ладога им была к тому времени уже не нужна, а вот Киев с его лицензией на охоту за жирненькими греками – пожалуй).
Вот тут, кстати, самое время вспомнить о серебре в Бирке. В 860-862 годах приток его, по Г.С.Лебедеву, был связан как раз со штурмом Аскольдом Царьграда. А то, что стабильный приток серебра пошел лишь с 70-х годов, становится доказательством обретения Рюриком контроля над Севером лишь к этому времени.
Тем временем у Рюрика восстание. Относительно много источников по этому поводу, хотя в ПВЛ ничего нет.
870
Рюрик убивает Вадима и много его “советников” и берет
власть в свои руки.
870-873 По западным источникам, в 870-873 годах
Рюрик
возвращается на Запад и
улаживает владельческие
отношения с королем Франции
Карлом Лысым и королем
Германии - Людовиком Немецким.
В это время и создается
антирюриковская коалищция во
главе с Вадимом Храбрым.
872 В
этом году было восстание новгородцев против Рюрика и
убийство Вадима Храброго.
871
Словене, “много зла потерпевшие от Рюрика и от рода его”,
поднимают восстание, но терпят
поражение. Оставшиеся в
живых бегут в Киев.
Итак, канва понятна: восстают, их казнят, остатки убегают. Явно интерпретируется один и тот же источник – уже нам известный.
Из того же источника –
877 Смерть Рюрика «в войне в Кореле». Княжение переходит к его
сроднику
(или шурину) Олегу.
879 Рюрик умирает. Отмечается самая монументальная из
сопок
ладожской сакральной зоны, названная впоследствии «Олеговой
Могилой».
Отметим в скобках, что захоронение в «Олеговой могиле» относится к 9 в. и, значит, не может быть погребением Олега, зато вполне может быть погребением Рюрика.
Главное, мы и здесь имеем разночтения в источниках.
И следовательно, необходимо проанализировать - нет ли определенных закономерностей в датировках? Ведь, с одной стороны, мы имеем свидетельства летописей, часто друг другу противоречащих. С другой – анализ А.Журавля, возможно, небесспорный, но хотя бы приближившийся к пониманию того самого первоначального временного ствола. С третьей – археология. С четвертой – природные явления. И если отбросить все датировочные интерпретации, неведомо на чем основанные, у нас сложится следующая картина захвата Рюриком власти на Руси:
Нападение варягов и взимание дани:
850-е (нападение Эйрика)
Пожар Ладоги:
830 (и первый расцвет Бирки)
859-860
865-870
Изгнание варягов:
859
Смерть Гостомысла:
844
865
Голод:
865
Усобица:
844
860
865 (и клад)
867
Призвание князей:
862
866
867
Прибытие Рюрика:
854
856
862
864
867
Женитьба Рюрика:
872
874
Нападение Аскольда на Полоцк:
868
873
Восстание Вадима:
870
872
873
875
Смерть Рюрика:
877
879
Обнаруживаются следующие вещи.
Пожар и изгнание приходятся на 859-860 годы. Тогда логично призвание варягов в 862 году. Это – перввая временная система (назовем ее системой ПВЛ).
Пожар, смерть Гостомысла, голод, усобица номер 2 – 864-865 годы. И логичное призвание варягов в 866-м с их прибытием в 867-м. Это вторая временная система.
Из второй системы можно исключить легендарного Гостомысла, но зато изгнание варягов, связанное с пожаром, включается.
Таким образом, обе системы равноправны – но различаются на 5 лет.
Какой можно было бы отдать предпочтение?
Основная трудность здесь – датировка пожара слоя Е2 в Ладоге. В различных источниках его относят то к 860 году, то 860-м годам, то к 865-му, то к 865-870-м. Проще всего было бы исключить эту часть уравнения, однако без нее останутся лишь непроверяемые устные данные.
Но если придерживаться их, то обнаруживаются еще две пятилетних разницы в датах: нападение Аскольда и восстание Вадима. В первом случае Полоцк штурмовали через 6 лет после прибытия Рюрика и в 862 году, и в 867-м. Во втором – через 8 лет. И на весах у нас остается лишь одно относительно надежно привязывающее нас ко времени известие – голод 864-865 годов, отмечаемый исследователями по византийским и болгарским источникам.
Если вспомнить классическое: «повышение выше обычного уровня нужды и бедствий угнетенных классов», - то не было бы большой натяжкой совместить антиваряжское восстание с голодным мором. Это логично: жили-жили, от пушного-серебряного транзита копеечку свою имели, хотя бы пропитую варяго-русами, - и вдруг нате! Как мы уже видели, в условиях Ладоги этого «вдруг» быть не могло – слишком хорошие силы и организация были задействованы. А голод – крайне ценный идеологический фактор против всякой наличной власти, как показал даже опыт КПСС.
Если же учесть этот фактор, то мы вынуждены принять хронологию «№ 2».
И
тогда начало Руси выглядит следующим образом:
830
– война со шведскими варягами и установление шведского контроля над входом в
транзитное пространство Руси;
830-850
– постепенное привыкание к новой власти и выстраивание отношений между
аборигенами и пришельцами на базе взаимного дележа выгод от серебряного
транзита; появляется понятие «своих» варягов, которые не «бьются», а русят себе
потихоньку по речкам, а потом привозят из дальних стран серебро и стеклянные
арабские «глазки»;
839
– эти шведо-русы даже присылают двух эмиссаров то ли для установления
отношений, то ли (что скорее) на разведку в Царьград;
где-то
в 850-х - нападение «чужих» варягов из заморья – возможно, уппсальский конунг
просто решил предъявить свои права на шведскую Ладогу; как бы то ни было,
особого притока серебра в Скандинавию это не вызвало не исключено, что «сарские», «тимеревские» и «гнездовские» русы
не давали конунгу Эйрику транзита;
в
864 - на севере также гуляет общий голод (а то и сильнее, чем в южном Киеве);
вполне возможно, что «чужие» варяги не хотели с этим считаться в своих
требованиях дани; во всяком случае, против них зреет заговор, для воплощения
которого хватает лишь искры; что и происходит, и уцелевших варягов выгоняют за
море;
865
– из-за смерти ли Гостомысла, из-за дележа ли власти, из-за голода или из-за
варяжской блокады – а скорее, из-за всего вместе – в Ладоге и окрестностях
начинаются усобица, бунты, сепаратистские выступления и всяческие
«экспроприации экспроприаторов» (дело-то еще родовое, трудно было понять,
отчего это родич не делится житом с родом, так надо его поучить, вырода
такого!);
866
– старейшины в отчаянии посылают за старыми добрыми русами – закона в земле
нет, наряду нет, порядку нет, ничего нет, но земля наша, вы помните, велика и
обильна, так что возвращайтесь и правьте нами, как прежде, до «заморских»
варягов;
867
– русы прибывают во главе с Рюриком; он потихонечку прибирает земли в свои
руки, воюет карелу и даже женится;
873
– то ли в ответ на рюриковы попытки навредить Киеву, то ли сами по себе, но на
Полоцк нападают киевляне; это почти наверняка не более чем карательный рейд
небольшой дружины, иначе аскольдовы ветераны, прибившие щиты на ворота
Царьграда не могли не взять небольшую укрепленную факторию;
875
– забывшие обо всем хорошем, что им сделали русы, ладожане восстают во главе с
Вадимом, которому Рюрик персонально тоже сделал немало хорошего; впрочем, о
национальной принадлежности восставших судить невозможно – хоть Вадим кажется и
не скандинавским именем, и бежали бунтовщики в Киев, где варяжского элемента
было мало, но с тем же успехом восстать мог и некий свежий ярл, которому тоже
хотелось славянских шкурок и женщин; возможно, впрочем, что никакого Вадима с его
восстанием и вовсе не было, а Татищев всего лишь оказал услугу драматургу
Дмитриеву, дав ему «образ вольности».
877
или 879 – Рюрик умирает – вроде бы убивают его в Кореле. Но вообще говоря, если
следовать той же пятилетней логике разницы с датами ПВЛ, то Рюрик должен бы
умереть в 882 году. Это может ничего не значить, но может быть и не совпадением
всего лишь, что первое летописно зафиксированное деяние Олега – взятие Киева -
приходится как раз на этот год. Но это – всего лишь легкая спекуляция, ставшая
предметом рассмотрения в следующей части данного исследования.